излечиться от моего недуга и тут на тебе — наткнулся на высокопоставленную тварь, которая явно в прошлом знала меня… И почему-то вынесла из этого прошлого мысль о том, что меня надо убить. Почему — это уже второй вопрос. И ответ на него — по мнению Земекиса, я опасен. Опасен для него самого или опасен для всех вокруг — кто его знает? У самого Земекиса спросить уже вряд ли получится… Если только не случится чудо. Или что-то вроде него.

— Что ты сделал-то? — внезапно нарушил молчание Медведь.

— Ничего. — чистосердечно ответил я. — Ты покинул нас всего на несколько секунд. Что я мог сделать за это время?

— Понятия не имею. Но я достаточно хорошо знаю командира, чтобы понимать, что из-за личной шизы он не отправляет людей на расстрел.

— Значит, это не шиза. — я на ходу пожал плечами. — Значит, он что-то про меня знает. Что-то, чего не знаю я сам. Или, вернее сказать, забыл.

— А ты ему сказал, что ты все забыл?

— Само собой. Только он и слушать не стал.

— Ничего не понимаю. — вздохнул Медведь. — Ты это… Не подумай, что мне нравится то, что происходит. Вообще не нравится.

— Понимаю. — ответил я. — И, в общем-то, не обвиняю даже.

— Приказ есть приказ. — немного виновато пробубнил Медведь. — Я же не могу его ослушаться. У меня просто нет выбора.

— Выбор есть всегда. — не согласился я. — На крайний случай, ты можешь вместе со мной уехать с Легиона и покинуть ряды Центурии.

— И прослыть предателем, которого точно так же расстреляют, если удастся взять живьем? — невесело усмехнулся Медведь. — Дерьмовый план, братец Кротик. Я не хочу остаток жизни прятаться, как мышь, по темным норам, боясь, как бы меня не нашли и не вытащили за хвост.

— Выполнять преступные приказы тебе хочется больше?

Со стороны могло показаться, что я тяну время или пытаюсь заговорить Медведю зубы, отвлекая его внимание, но мне и правда было интересно. Забавно. Моя собственная жизнь висела, можно сказать, на волоске, а я интересуюсь чужой философией и парадигмами жизни.

— Мне никто не давал права определять преступность приказа. — спокойно ответил Медведь. — Это не в моей компетенции. Я либо в Центурии и выполняю приказы, либо я ее покидаю и не выполняю их. Возможно, я не согласен с приказом, который мне отдали сейчас, но не выполнить его я не могу, я уже объяснил почему. Я могу потом вернуться к Земекису и сказать, что я выхожу из состава Центурии, и даже беспрепятственно выйти. Но — потом. Никак не прямо сейчас.

— Приказ превыше всего… — задумчиво проговорил я, глядя перед собой.

— Приказ превыше всего. — с облегчением, будто испытал радость от того, что я все понял, повторил Медведь.

Мы дошли до края острова и не успел я осмотреться, как Медведь скомандовал:

— Стой. Развернись.

Я послушно развернулся, не давая ему повода выстрелить от неожиданности или решив, что я на него нападаю. В конце концов, он же подвел меня к краю, а значит я могу прямо сейчас шагнуть назад и рухнуть с высоты всей этой полусотни метров. Прямо в падении применить панацею и надеяться, что она сможет меня возродить из той лепешки, в которую я превращусь по итогу…

Я стоял спиной к краю платформы, и, щурясь от бьющих прямо в лицо световых лучей, смотрел на Медведя. На их фоне он выглядел сплошным черным силуэтом, в опущенной руке которого виднелся пистолет.

— Плохо, что так получилось, братец Кротик. — произнес Медведь.

— Согласен, вообще не хорошо. — притворно согласился я, уже перенося вес тела на правую ногу, чтобы шагнуть назад левой.

— Не знаю, что там у вас с Земекисом произошло… Но я участвовать в этом не хочу.

Я замер на месте, так и не шагнув назад.

Я ослышался?

— А как же «приказ превыше всего»?

— А я и не говорил, что я не выполню приказ. — Медведь покачал головой. — Я действительно тебя застрелю. Мне нужно, чтобы все вокруг слышали и видели, что я в тебя стреляю. И что ты падаешь.

— Не очень хочется. — усмехнулся я.

— У тебя нет выбора. — Медведь вскинул пистолет, перехватывая его двумя руками. — Так что просто доверься мне.

Мышцы рефлекторно напряглись, пытаясь убрать меня с линии огня, но я чудовищным напряжением силы воли остановил рефлекс и только прикрыл глаза, чтобы не слепило прожекторами.

Выстрел!

Справа внизу, в районе тазовой кости тупо ударило, обожгло болью! Дернуло назад, потянуло, закружило!..

Я неловко взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но меня уже тянуло вниз, к земле, до которой лететь добрых пятьдесят метров…

Я сунул руку в карман, в котором у меня лежала «панацея» и только после этого открыл наконец глаза…

И понял, что «панацея» мне не нужна.

Земля оказалась намного ближе, чем я думал. До нее было не пятьдесят, а от силы пятнадцать метров. И она была отнюдь не выжженой плоскостью, к которой я привык и на которую должен был упасть, нет. Это был сложный рельеф, щерящийся скальными выростами, между которыми росли нежные анемоны, и снова слабо светящиеся рыбы и осьминоги.

Подо мной был спинориф.

Медведь знал! Медведь их видел, в отличие от меня, которого развернул спиной к краю платформы! Но зачем⁈ Чтобы меня наверняка потянуло выстрелом назад и я точно упал⁈

Додумать я не успел — ударился в невидимых кромку воды. Несуществующая на вид, на ощупь она оказалось очень даже существующей. Я пролетел всего метров семь, но, не видя, где начинается поверхность, не смог сгруппироваться и ударился чуть ли не плашмя. В голове резко помутнело и зазвенело, захотелось сильно кашлять — ушиб легкие…

Я крутнулся в невидимой воде, совершенно потеряв ориентацию, и крутнул головой туда-сюда, преодолевая сопротивление среды. Углядел в одной стороне какой-то свет и поплыл туда, делая мощные гребки руками. Периодически ладони встречались с морскими обитателями, но проходили сквозь них, как сквозь голограммы — словно и не было здесь ни рыб, ни осьминогов. Даже тонкий шлейф крови, расплывающийся прямо по воздуху у меня за спиной никого из них не беспокоил…

Выплыл!

Я наконец позволил себе закашляться, жадно хватая воздух и держась на поверхности невидимой воды. Когда легкие более или менее пришли в порядок, я, неловко работая руками и ногами, перевернулся на спину, и лег на «воду», пытаясь увидеть, что творится на палубе Легиона.

Вот только там ничего не творилось. Я ничего не видел — ни Медведя, который бы смотрел на меня сверху, ни кого-либо еще. Даже прожекторов, казалось, стало поменьше и свет потускнел. Спинориф медленно и размеренно качался, унося меня прочь от Легиона, и единственное, что меня сейчас беспокоило — это рана.

Я достал хад, и, подсвечивая себе экраном, осмотрел рану. Не знаю, специально Медведь так выстрелил или случайно, но пуля прошла практически вскользь по боку, сделав маленькую аккуратную дырочку и не задев внутренних органов. Все, что нужно — это перевязать… Ну, и добраться до врача, конечно. Простой перевязкой это дело не решить — кровью я, может, и не истеку, а вот заражение получить как пить дать. Кто его знает, может, бактерии в этой «воде» водятся такие же, как в обычной?

Зато вот переохлаждение даже при учете кровопотери мне точно не грозило, даже несмотря на то, что я мокрый, а на улице ночь.

Потому что я не был мокрым. «Вода» только сопротивлением походила на воду, но, стоило из нее вынырнуть, и оказалось, все, что над поверхностью — абсолютно сухое!

Отличные новости, надо сказать. Это значит, что, когда настанет время нам со спинорифом расстаться, я не замерзну насмерть и не придется тратить время на то, чтобы развести костер и согреться. Я могу сразу же сориентироваться при помощи хада и отправиться в Виндзор… Или какой-то другой город, если такой окажется ближе. Да, без снаряжения и оружия шансов дойти у меня не то чтобы сильно много, как и выжить в принципе… Но это же не повод сдаваться, особенно после того, как только что чудом избежал смерти. Сдаться и истечь кровью, несмотря на пустяковость раны, прямо здесь и сейчас — это любой слабак может. Для этого много ума не надо.

А вот выжить, выздороветь и вернуться к Земекису, взять его за грудки и вытрясти из него ответы на все вопросы — вот это непросто. Вот это сложный путь.

Как раз подходящий для лабораторного эксперимента, который назло всем невзгодам пережил даже своих создателей…

Глава 25

Спинориф никак не отреагировал на то, что на его спине появился новый участник